34 Джон Хитч

​

На побережье Нью-Провиденса ветер, пропитанный солью и старыми грехами, давно нашёптывал о грядущих переменах. Среди криков чаек и пьяного шума таверн впервые прозвучало доселе неизвестное слово, пришедшее сквозь суровые воды Атлантического океана. И слово это было — «амнистия». Оно несло угрозу для местных пиратов, привыкших к беспутной жизни, заставляя их содрогаться от одной мысли о покорности.

Согласно «Королевскому указу о помиловании», изданному королём Георгом I, пиратам давалcя ровно один год, чтобы сдаться и прекратить свою незаконную деятельность. В противном случае гнев правосудия обещал быть суровым.

И вот, спустя месяцы после первых слухов, на эту грешную землю ступил человек, призванный разобраться с воцарившейся здесь анархией. Вудс Роджерс, бывший капер, закалённый в морских сражениях, принял пост губернатора Нью-Провиденса и поклялся, что здесь отныне не будет больше хаоса, и с пиратами будет покончено раз и навсегда.

Джон Хитч стоял на палубе, как скала в утреннем тумане — не видимый ни для кого, даже для самого себя. Его фигура, поглощённая серыми волнами и туманом, казалась частью этого мира, но в то же время отрешённой от него. Он знал, что впереди их ждёт не просто шторм, а возможно, его собственный конец. Но мысль о том, что амнистия — то, что он никогда бы не принял — заставляла его сомневаться в своей гордости, казалась ему невыносимой.

Новость о приходе Роджерса, с его обещаниями покончить с пиратами, буквально взорвала спокойствие, которое ещё оставалось на «Грозном». Ветер носил обрывки разговоров о предательстве, страхах и мутных планах. Команда не знала, что делать. Время жгло их пятки, оставалось всего два месяца до конца срока. Сдаться и предать свой кодекс — или идти вперёд, не зная, что ждёт в темноте, и, возможно, встретить свою смерть на виселице?

— Долго вы ещё будете трястись, как бабьи юбки?! — громовым голосом прорезал воздух Хитч, стоя перед командой. Его глаза, ледяные и твёрдые, прошлись по лицам пиратов. — У нас есть выбор. И он простой: или мы садимся на цепь, или мы превращаем цепь в верёвку на шее Генри Хартголда.

При одном упоминании этого имени его люди затаили дыхание. Хитч, стиснув зубы, продолжил:

— Этот чёртов выскочка кинул нас, украл наших пленников и сделал из нас посмешище. Но всё ещё можно вернуть — и даже больше. Сдадимся Роджерсу, приведём ему Хартголда с его шайкой, и выйдем из этой каши не как жалкие крысы, а как настоящие джентльмены удачи. С чистой совестью и с деньгами в кармане!

Пираты переглянулись. Деньги всегда были лучшим аргументом для этих людей, а мысль о том, чтобы раз и навсегда покончить с Хартголдом, согрела их гневные сердца.

После долгих обсуждений и оживлённых споров команда «Грозного» единогласно пришла к решению покончить с прежней жизнью, чтобы предстать перед миром честными подданными короны. Но лишь для того, чтобы с её благословением вершить кровавую месть.

Итак, приняв решение, капитан Хитч облачился в лучшие свои наряды, с видом торжественной значимости, и отправился к губернатору Вудсу Роджерсу, где намеревался выразить своё почтение и заручиться доверием его превосходительства, обнадёживая его сладкими обещаниями.

Награда, назначенная губернатором за голову Генри Хартголда, оказалась столь щедрой, что даже холодный и непроницаемый взгляд Хитча на мгновение озарился светом алчности.

Сто тысяч фунтов стерлингов — сумма, способная покрыть все их потери и даже больше.

С благословением Роджерса, подписанными бумагами и чувством неподдельной гордости капитан Хитч вышел из губернаторского дома, сияя довольной улыбкой. Команда, ждавшая снаружи, встретила его как героя. Не раздумывая долго, он направил их в ближайший бордель, чтобы шумно отпраздновать начало новой главы их «честной» жизни.

С оглушительным гулом они ворвались в зал, наполнив его раскатистым смехом и звоном кружек. Когда-то носившие на себе клеймо пиратской славы, теперь они разорвали узы прошлого, превратившись в уважаемых джентльменов. Их пир стал праздником новой жизни, свободы и блестящего успеха. Те, кто был пиратами, стали охотниками на бывших соратников.

 

В одной из маленьких комнат тусклый свет масляной лампы отбрасывал дрожащие тени на массивный деревянный стол. Джон сидел напротив женщины с пышной копной рыжих волос и глазами, полными ужаса. Её руки тряслись, когда она пыталась налить ром в кружку, и под взглядом капитана Хитча она казалась беззащитной, как птица в ловушке.

— Молли… — голос Джона прорезал тишину, как резкий удар хлыста. Свет выхватывал его лицо, и в его взгляде мелькала тень, жестокая и холодная. Его фигура казалась массивнее, словно сама комната сжималась под его присутствием.

— Скажи мне, дорогуша, когда ты в последний раз видела Генри Хартголда?

Молли, стоявшая у противоположного края стола, с трудом удерживала бутылку рома. Лицо побледнело, глаза метались, и она поняла: в этой комнате нет выхода. Ни одного. Только дверь за его спиной, но она была заперта.

— Перед тем, как ты ушёл в море, — прошептала она, стараясь скрыть дрожь в голосе. Рука её дрожала, когда она наливала ром в кружку, но взгляд Джона, ледяной и колючий, не отпускал её. — Почему ты спрашиваешь? Вы… разминулись?

Джон медленно наклонился вперёд, его глаза сверкнули огнём. Он выжидающе молчал, пока свет не выхватил из тени его злобную улыбку, которая не предвещала ничего хорошего.

— Это тебя не касается, — его голос был резким, как лезвие ножа. — Я задаю вопросы, а ты отвечаешь.

Молли стиснула зубы, отступая и ощущая, как её ноги упёрлись в край кровати. Её сердце бешено колотилось, и она чувствовала, как дрожь пробирает её до костей, но не могла отвести взгляда от того, кто был на шаг от неё, готовый к чему угодно.

— Ладно… — прошептала она, её слова едва различимы.

— Он говорил тебе что-нибудь про остров?

Молли мгновенно замерла. На её лице отразилась паника.

— Остров? — её голос сорвался, и она поняла, что не может соврать. — Я… я ничего не знаю об острове.

Джон встал с места. В его движениях была угроза, которую невозможно было игнорировать. Он шагал вокруг стола, и каждый его шаг гулко отдавался в маленькой комнате. Тень его фигуры заслонила свет лампы, погружая комнату в мрак.

— Не лги мне, — его голос стал тихим, но каждое слово было наполнено обещанием боли. — Я говорю про убежище. Для беглых рабов и шлюх вроде тебя. Где оно?

Молли вжалась в стену, её руки бессильно прильнули к груди. Она пыталась сохранить спокойствие, но каждый взгляд Джона вызывал у неё удушающий страх.

— Я… я ничего не знаю, — едва выдавила она, стараясь не встречаться с его взглядом.

Он не ответил, а резко двинулся в её сторону, и расстояние между ними мгновенно исчезло. Его рука рванула её за волосы, и лицо Молли оказалось так близко к его, что она почувствовала жар его дыхания, смешанного с запахом табака и алкоголя.

— Лжёшь, — его шёпот звучал, как приговор. Он силой потянул её к столу. Её тело поддалось, и вскоре её лоб с глухим стуком ударился о деревянную поверхность. Боль прошлась волной по её голове, отдаваясь темнотой в глазах.

— Ты что-то скрываешь, — прошипел он, наклоняясь к её уху, ощущая страх своей жертвы.

Молли всхлипнула, её руки бессильно скользнули по столу, пытаясь найти опору.

— Я клянусь, Джон! Я ничего не знаю! — её голос был полон отчаяния, но она чувствовала, что слова не спасают.

Капитан Хитч выпрямился и сжал её волосы так крепко, что она застонала от боли. Одной рукой он резко заломил её руку за спину, заставив её вскрикнуть. Его лицо было невыразимо холодным, а его голос — как ледяной нож.

— Если ты не скажешь мне правду, я сломаю твою руку, — прошептал он, наклоняясь всё ближе к её уху. — А теперь расскажи мне всё, что ты знаешь. И не пытайся обмануть меня.

Молли чувствовала, как её тело, охваченное паникой и скованное железной хваткой, словно утратило способность сопротивляться. Его пальцы, как стальные оковы, впивались в её плоть, вытягивая последние остатки сил. Каждая её попытка вырваться лишь усугубляла положение — его хватка становилась сильнее, а её дыхание — всё более рваным и отчаянным.

Воздух казался густым, липким, как будто сама природа была против неё, лишая её возможности вдохнуть полной грудью. Сердце яростно колотилось, словно предупреждая о надвигающейся опасности. Но тело, её собственное тело, уже переставало слушаться. Оно предавало её, подчиняясь его жестокому натиску.

Его подавляющее присутствие окутывало её, не оставляя места ни для надежды, ни для спасения. Она чувствовала, как он властно нависает над ней, словно поглощая её целиком. И когда она снова дернулась, её разум внезапно осознал страшную истину: сопротивление бесполезно. Всё, что было её, теперь принадлежало ему.

 

Немного позднее, в тишине трактира, Хитч почувствовал, как всё вокруг наполнилось гнетущей тяжестью. Тускло пылающие угли в камине встретили его взгляд. Капитан опустился на грубый, скрипящий стул, и сразу ощутил, как волна усталости обрушивается на него. Кружка в его руке задрожала, и несколько капель рома скатились по пальцам, оставляя липкий след, как мрачное напоминание о прошлом. Он отпил немного, но даже алкоголь не смог заглушить тяжёлые мысли, которые продолжали сжимать его разум. Молли не дала ему ничего стоящего, и она получила по заслугам.

Поглощённый своими размышлениями, Хитч не заметил, как к его столу приблизился молодой человек.

— Капитан Хитч? — голос юноши звучал твёрдо, хотя в нём ощущалась лёгкая напряжённость, как будто он был готов бросить вызов самому дьяволу.

Джон медленно поднял взгляд, отрываясь от своих мрачных раздумий. Его пальцы сжали кружку с такой силой, что костяшки, покрытые ссадинами, побелели, а глаза оставались серьёзными и безжалостными.

— Что тебе надо? — хрипло произнёс он, его голос звучал тяжело, как скрежет камня по металлу.

Парень быстро огляделся, убедившись, что их не подслушивают, и, наклонившись вперёд, понизил голос до шёпота. Но даже шёпот звучал с такой отчаянной решимостью, что слова казались опасно важными:

— Я знаю, что вы ищете, сэр. Я могу помочь.

Хитч мгновенно схватил юношу за ворот, притянув его к себе с такой силой, что тот едва успел вздохнуть.

— Ты, значит, считаешь, что я нуждаюсь в твоей помощи? Ну-ну… — его слова были тихими, но в них ощущалась неизбежная угроза.

— Вы ищите капитана Хартголда, — встревоженно выдавил он спасительные слова.

Имя прозвучало как удар, сразу заставив Хитча насторожиться. Джон медленно отставил кружку, отпустил мальчишку и посмотрел на него.

— Продолжай, — его голос стал сухим и колким.

— Я могу помочь найти его, — юноша сказал это поспешно, его дыхание стало тяжёлым и сбивчивым, глаза метались от страха к решимости. — Но мне нужно кое-что взамен.

Густые чёрные брови пирата изогнулись в немом вопросе.

— Капитан Хартголд удерживает мою сестру в заложниках. И я хочу её вернуть.

— А это та пигалица-заноза в заднице? Стало быть, ты Карл?

— Да, сэр.

— Ну что ж… я тебя слушаю.

— Сначала пообещайте мне, что сдержите своё слово. Я вам помогу найти Хартголда, а вы мне вернёте сестру в целости и сохранности.

— Ты наглый щегол, возомнил себе, что можешь ставить мне условия? — возразил Джон Хитч, схватив его за руку и сильно сжав. — А ну, говори немедленно всё, что знаешь!

Юноша взвыл от боли и прогнулся от давления. Тут-то Карл и понял, что попал в западню, и на равные условия договора рассчитывать ему не придётся.

— Я всё расскажу! Когда вы с Хартголдом встретились на острове, — забормотал он, — это было не просто укрытие от шторма. Он оставил там своего человека…

Джон выпрямился, лицо его стало каменным. Он хотел узнать больше и вдруг отпустил руку мальчишки, но оставался настороже.

— Кого он оставил на острове? Говори… — голос Джона стал низким, едва слышным, но в нём звучала угроза.

Карл сглотнул, нервно уставившись в его глаза, и продолжил:

— Его звали Ройс Джоус. Он был квартирмейстером. После захвата судна вспыхнул конфликт: часть команды обвинила его в убийстве капитана Райдера. Но Генри Хартголд, вместо того чтобы вздёрнуть его на рее, решил иначе. «Если нет чётких доказательств, пусть судьба сама решит — жить ему или умереть», — так он сказал и велел высадить Ройса на острове.

— Ну надо же, как великолепно жестоко! Прямо в стиле Хартголда, — бросил с насмешкой Джон. — Ройс, небось, давно уже сдох с голоду на этом проклятом острове.

— Но… но вы не можете знать наверняка… Он мог бы выжить, а если так, то он с радостью сдаст вам Хартголда с потрохами.
Джон Хитч кивнул, медленно поднимаясь с места. Его лицо было таким же каменным, как прежде.
— Ладно, — сказал он, голос его стал твёрдым, как приговор. — Я прислушаюсь к тебе, мальчишка. Но если ты меня обманываешь… — его взгляд стал жестоким, и было в нём что-то такое, что заставляло кровь застывать в жилах, — ты пожалеешь, что вообще подошёл ко мне.

 

Остров, на который прибыл «Грозный», казался мрачным и враждебным, как древняя тюрьма, заточённая среди бушующих морей. Узкие, зубчатые скалы нависали над бурным морем, угрожая каждому, кто рискнёт ступить на берег. Ветер выл, скользя сквозь обломанные деревья, чьи изогнутые ветви напоминали иссохшие руки, тянущиеся к небу, как если бы эти деревья молили о помощи. Каждый шаг по этому безжизненному клочку земли казался шагом в неизведанное, где не было места ни надежде, ни спасению.

Команда «Грозного» высадилась на берег, разделившись на несколько групп. Каждая из них двигалась вглубь острова, осторожно пробираясь сквозь густые заросли и скалистые уступы, где смерть, кажется, уже давно оставила свои следы. Под чутким руководством капитана Хитча они начали поиски, но в воздухе витала тяжёлая безнадежность. Все знали, что шанс найти Ройса Джоуса живым ничтожен. Остров будто поглотил его, оставив лишь мрак и тишину, как немой свидетель того, что на этом месте больше не будет жизни.

Карл, спрыгнув с лодки в воду, двинулся за капитаном Хитчем, чувствуя, как каждый вздох становится тяжелее, а холод страха сжимает его сердце железными тисками. Он видел, как Джон уверенно двигался вперёд, не оглядываясь, как будто сама природа отступала перед его бесстрашием. Но Карл знал: капитан не просто твёрд — он беспощаден. Если Ройса не найдут, это станет его собственной бедой.

Юноша изо всех сил пытался разглядеть следы, обломки, хоть что-то, что подтвердит, что Ройс Джоус когда-то был здесь. Но кругом была только мёртвая тишина. Земля казалась погребальной плитой, под которой давно не было ни жизни, ни движения, как если бы сама природа поглотила все следы.

Джон остановился внезапно, резко обернувшись. Его глаза впились в Карла. В уголке губ таилась тень циничной усмешки, словно он уже вынес свой приговор.

— Где он, чёрт возьми?! — рявкнул капитан, и его голос раскатился по острову, как гром среди ясного неба. — Где этот ублюдок, Ройс Джоус? Или ты решил, что я сюда загорать приплыл?

Карл сглотнул, чувствуя, как напряжение сковывает всё его тело. Слова застряли в горле, но он знал — если не ответит, последствия будут куда хуже.

— Я уверен, он где-то рядом, — прохрипел он, хватаясь за крохотную искру надежды.

Но капитан уже вынес свой вердикт.

— Слушай сюда, — произнёс Джон медленно, каждое слово резало, как лезвие. — Если Ройс Джоус не появится, ты останешься здесь вместо него.

Карл почувствовал, как страх пронзил его тело, обжигая изнутри.

Джон резко вытащил пистолет и выстрелил в воздух. Звук выстрела оглушительно разнёсся над островом, как будто объявляя миру, что обратного пути нет.

— Ройс! — крикнул Джон, и в его голосе звучал весь гнев мира. — Если ты жив, покажись нам! Я чертовски не люблю ждать!

Эхо заметалось между скалами, разрастаясь в пугающе и зловеще. Карл закрыл глаза, в отчаянии шепча молитвы — он ждал хоть какого-то знака, но вокруг царила удушающая тишина, будто сама природа затаила дыхание, наблюдая за ними.

Время тянулось бесконечно, и юноша уже мысленно попрощался с жизнью, проклиная себя за то, что доверился капитану Хитчу. Его сердце бешено колотилось внутри, рвясь наружу, а напряжение становилось невыносимым. Но вдруг, когда терпение капитана достигло предела, тишину нарушил некий звук.

Из глубины леса, из мрака, послышались шаги — сначала тихие, почти неуловимые, но с каждой секундой всё громче. Звук ломких веток под ногами вывел Карла из оцепенения. Наконец, из зарослей показалась фигура.

Человек, шатаясь, вышел на свет. Его измождённое тело дрожало, борода свалялась в колтуны, а одежда висела грязными лохмотьями. Но сильнее всего Карла поразили его глаза — в них застыло безумие, смешанное с диким страхом, как будто он вернулся из самого ада.

— Помогите! — прохрипел Ройс Джоус дрожащим голосом.

Карл выдохнул, чувствуя, как его тело ослабло от облегчения. Но Джон не выглядел тронутым. Он мгновенно вынул второй пистолет, направив его прямо в лицо Ройса.

— Стой! — его голос стал жестким, как сталь. — Прежде чем я решу, спасать тебя или оставить здесь гнить, ты ответишь на один вопрос. Я хочу знать, где может прятаться чертов Генри Хартголд!

Эти слова звучали, как судейский молот, обрушившийся на голову подсудимого. Ройс поднял дрожащие руки и еле слышно прошептал:

— Я… я расскажу всё…