2 Добрый бычок

​

Джоанна всегда была беспокойным ребенком. С раннего детства она якшалась с мальчишками в порту, и нельзя было сказать, что девочка научилась у них хорошим манерам. Всегда чумазая, лохматая, с ободранными коленками, она неслась сломя голову навстречу приключениям и получала их сполна. Мало того, она была замешана в уличных драках и даже в воровстве. Все знали Джоанну как несносную и неугомонную девчонку, но, несмотря на ее недостатки, к ней относились со снисхождением и даже жалостью.

Слишком рано потеряв мать, Джоанна росла без ласки и внимания, с отцом, который зачастую не замечал ее. Когда же он нашел другую женщину, девочка наконец попала в надежные руки Бэттины Сандерс. Спихнув, таким образом, с себя ответственность за ребенка, отец быстро исчез и больше не появлялся дома.

Бэтти, как называли ее в округе, недолго предавалась своему горю, так как во внимании у нее не было недостатка. Она была хозяйкой трактира и обладала каким-то особым шармом и обаянием, которое пленило всех мужчин в порту.

Помимо девочки, свалившейся ей на голову, у Бэтти был родной сын, Карл, ровесник Джоанны. Обоих детей она держала в строгости и с юных лет заставляла помогать по хозяйству.

Так Джоанна и жила под чужой крышей вот уже седьмой год. Не дочь и не падчерица, а скорее подкидыш, но нельзя сказать, что это ее как-то задевало или расстраивало: она никогда не жаловалась ни на свою судьбу, ни на миссис Сандерс, которая, к сожалению, так и не стала ей матерью. С Карлом, однако, были стычки, и все ссоры между собой они улаживали либо грубым словом, либо не менее грубым кулаком, не вмешивая в это дело Бэтти.

Джоанну далеко не все считали красавицей, однако она была довольно-таки мила. Немного худощава и совсем небольшого роста, но зато от матери ей достались выразительные синие глаза, чуть курносый нос, усыпанный солнечными конопушками, и пара лопоухих ушек, которые только добавляли ей очарования. Когда Джоанна улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки, а между верхними зубами виднелась небольшая щербинка, будто выдававшая ее озорную натуру.

С такой внешностью и в силу своего возраста Джоанна зачастую вызывала у мужчин скорее отеческие чувства, нежели какие-либо другие. И каждый молодой матрос или старый пират, который захаживал в трактир «Добрый бычок» и думать не мог о том, чтобы проявлять к ней романтический интерес. К Джоанне посетители обращались не «Эй, девушка!», а «Эй ты, девчонка! Поди сюда!». Или звали ее по имени, но не Джоанной, а просто и коротко — Джо. Если бы не платье и длинная светлая коса, она вполне могла сойти за мальчишку. В ней не было ни кокетства, ни жеманства, ее речи были всегда прямолинейны, и сама она была проста и непосредственна, как дитя.

 

Баттаун, в котором жила Джоанна, находился на острове Окракок и мало чем отличался от других прибрежных городков Северной Каролины. Он был маленький и совершенно беззащитный. 

Как и многим в то время, местным жителям приходилось терпеть натиск пиратов, на которых местная власть закрывала глаза, потому как справиться с ними своими силами не могла и не хотела. А так как времена были не самые лучшие, из-за бесконечных войн, власти Северной Каролины принимали пиратов как гостей, ничуть не гнушаясь вести с ними торговые дела. Была в этом огромная выгода, так как разбойники зачастую продавали награбленное по привлекательной цене, поэтому никого не спрашивали «кто ты?» и «откуда взялся?».

Когда в порту появлялись новые корабли, город словно просыпался от долгого сна. Жизнь здесь начинала кипеть с раннего утра. Торговцы, рабы, оценщики, плотники, ростовщики, матросы и их важные капитаны заполняли шумом весь порт. В этой суете успевали поработать разного рода жулики и мелкие воришки. Словом, каждый знал свое дело. Так же как и Джоанна знала свое, поэтому сегодня утром она, как обычно, взяла корзину и деньги и отправилась по поручению Бэтти на рынок.

Солнце уже светило ярко, но еще не пекло, с моря дул прохладный ветерок, и Джоанна, жмурясь от удовольствия, смело шагала вперед.

Еще вдалеке, в конце узкой улочки, прямо у пристани, она заметила высокие мачты. Любопытство ее было столь велико, что Джоанна ускорила шаг. Приблизившись, она, наконец, смогла рассмотреть красивое трехмачтовое судно. Гордо задранный нос был украшен святым образом, руки которого покоились на груди. Корму обвивала ажурная резьба растительных орнаментов, а белые паруса были аккуратно убраны в похожие на облака драпировки.

Рядом было пришвартовано еще два судна, менее привлекательных и немного потрепанных. У одного из них Джоанна заметила пробитую обшивку. Ее это малость озадачило, и она вдруг задумалась о превратностях судьбы и жестокости морских разбойников. Оценивающе покачав головой и вздохнув, она продолжила свое изучение, не обращая особого внимания на тех, кто ее окружал.

Джоанне всегда нравилось слоняться у пристани, разглядывать корабли и изучать их устройство. А еще она подолгу могла смотреть на горизонт, ожидая увидеть что-то вдалеке. Иногда она лелеяла в душе надежду о том, что однажды в порт придет судно, на котором окажется ее отец. Тогда девушка непременно бросится в его объятья и расплачется у него на груди. Но время шло, а отца всё не было. И теперь, спустя годы, она была почти уверена, что уже и не помнит, как он выглядит. Даже если случится такое, и они окажутся рядом, Джоанна пройдет мимо, так и не поняв, что он был так близко.

И ведь действительно, он был очень близко. В каких-то десяти шагах среди толпы твердым шагом прошел крепкий коренастый мужчина в треуголке и камзоле. Он хмуро оглянулся перед тем, как скрыться в узком переулке, а Джоанна так и продолжала разглядывать торговое судно, мешая матросам разгружать его. Пару раз ее гнали от сходней, но упрямая девчонка только огрызалась, не желая уходить.

Когда же она удовлетворила свое любопытство, допросив юнгу по интересующим вопросам, страсти ее мало-помалу стали угасать. Посмотрев еще раз на судно, Джоанна махнула рукой на него и на свои мечты. Тяжело вздохнула и, опустив голову, двинулась дальше. Но пройдя всего несколько шагов, она неожиданно столкнулась с кем-то и хмуро подняла взгляд. Перед ней предстал некий субъект, лицо которого она даже не успела рассмотреть.

— Эй, полегче, верзила! Смотри, куда идешь! — вырвалось у нее сгоряча.

Слова предательски опередили ее мысли, и когда Джоанна наконец рассмотрела лицо этого человека, она внезапно для себя начала испытывать неподдельный страх. Это был высокий и сильный мужчина средних лет с черной бородой и опасным взглядом. Джоанна побледнела и хотела было отступить, но незнакомец не дал этого сделать, придержав ее за локоток. Он неожиданно улыбнулся, и шрам на его бронзовом лице, идущий от носа до скулы, исказился, а подкрученные вверх усы задорно приподнялись. Белые зубы играючи блеснули от лучей солнца и Джоанна, ослепленная этой улыбкой, слегка зажмурилась, вызвав только умиление у незнакомца. Он по-свойски потрепал ее за щеку:

— А ты дерзкая, и к тому же прехорошенькая, — отвесил комплимент верзила и грубо приобнял ее. — Послушай, детка, а не хочешь ли ты составить компанию одинокому моряку?

Глаза Джоанны округлились — таких наглых предложений ей еще никогда не делали, и она, само собой, оскорбилась.

— П-послушайте, мистер… у нас тут в паре шагов бордель есть, — Она указала большим пальцем куда-то назад. — Там вам будут рады.

— И ты мне будешь рада, когда увидишь, сколько я готов тебе заплатить, — игриво ответил он и, прежде чем Джоанна успела возразить, внезапно прижал девушку к себе. Она сперва опешила и замерла в его объятьях, но осознав происходящее возмущенно оттолкнула обидчика, сильно ударив его по ноге носком ботинка. Незнакомец изменился в лице и ослабил хватку.

  — Ах ты ж сучка!

Джоанна выронила корзинку и всё содержимое, включая кошелек. Не было времени собирать свои вещи, а, увидев налитые яростью глаза наглеца, Джоанна до того испугалась, что бросилась прочь. К счастью, ей быстро удалось раствориться в толпе и избежать погони. Она скрылась за углом ближайшего дома и, прижавшись спиной к стене, наконец смогла отдышаться.

Придя в себя и подумав о пропаже, за которую Бэтти вероятно оторвет ей голову, Джоанна издала тихий стон отчаяния. В кошельке было немало денег, и за его потерю придется отвечать. Она опустилась на корточки и закрыла лицо руками.

 

Появившись на пороге трактира, Джоанна встретила лишь Карла за барной стойкой, который лениво натирал оловянные кружки. Он сразу же подметил, что в руках у нее нет корзины, а сама Джоанна еле дышит.

— Ты опять куда-то влипла что ли? — спросил мальчишка, закатив глаза.

Джоанна потупилась и демонстративно отвела взгляд в сторону.

— Ох, и влетит же тебе, — презрительно сказал Карл и сразу же крикнул через плечо, — Мам, тут эта опять что-то натворила!

Через мгновение Бэтти появилась из подсобки, еще в чепце и в халате, но уже вся при делах.

— Ну что у тебя, Джо? Что опять стряслось? — раздраженно начала она причитать. — Где рыба?

Джоанна пожала плечами:

— Ее нет.

— А деньги где?

— Их тоже нет, я… я потеряла, — поджав губу, ответила девушка.

Брови хозяйки удивленно приподнялись, и она еще более озадаченно посмотрела на Джоанну. Та, в свою очередь, почесала затылок и, запинаясь, продолжила:

— Миссис Сандерс… Вы не поверите…

— Ну попробуй, может, на сей раз твоя история будет более правдоподобной.

— На сей раз я точно говорю правду!

— Ах, — усмехнулась Бэтти, — значит, в прошлые разы ты все-таки врала мне?

Карл хихикнул и собирался добавить что-то от себя, но мать грубо его пресекла, отвесив ему звонкий подзатыльник.

— Нет! Я и тогда не врала! — возразила Джоанна, покраснев от стыда. — Дело в том, что в порту сейчас ошивается много всякого сброду. Какой-то тип начал распускать руки и предложил мне… — Она замолчала на мгновение и смущенно добавила, — Заняться непотребством.

— И ты, конечно же, согласилась! — встрял Карл, но опять умолк, увидев строгий взгляд матери и занесенную руку для очередного подзатыльника.

— Нет! Я ему хорошенечко врезала, чтобы неповадно было!

— Вот как? — удивилась Бэтти. — А надо было соглашаться, милочка.

Джоанна удивленно распахнула глаза.

— Потому что пока от тебя одни убытки, — продолжила миссис Сандерс. — А так хоть какая-никакая, а польза была бы.

Джоанна надула губы и виновато опустила голову. Последняя фраза уколола ее куда сильнее, чем какие-либо другие, сказанные до этого.

— Дети, ну почему же вы такие бестолковые? — возмутилась Бэтти, разведя руками. — Джо, быстро опусти стулья! А ты, Карл, убери эту ехидную улыбочку с лица! Терпеть не могу, когда ты так скалишь рожу! — Выдав порцию ругани, Бэтти развернулась и ушла, оставив детей в гостиной.

Джоанна украдкой взглянула на Карла и вдруг злорадно усмехнулась. По счастливой случайности, все шишки повалились на голову братца — это не могло не позабавить ее, потому что их война длилась долго и ей не было конца.

 

Трактир «Добрый бычок» был весьма популярен благодаря тому, что находился всего лишь в пяти минутах ходьбы от причала, и к тому же соседствовал с борделем, где всегда скапливалось много людей, готовых хорошо повеселиться и спустить все свои деньги. И, когда в порту появлялись новые корабли, в эти злачные места стекались все кому не лень.

Здесь, в «Добром бычке», часто царили шум и гам, не говоря уже о разврате и драках. Поэтому на стене висело заряженное ружье, и в случае каких-либо проблем хозяйка трактира могла им воспользоваться и выдворить на улицу разбуянившихся посетителей.

Центральной частью гостевого зала выступал камин, над которым висела большая полка, где Бэтти выставляла предметы, по её мнению служившие украшением интерьера: здесь стояли расписные тарелки и причудливые кружки, а выше висела картина, нарисованная на заказ каким-то неумелым художником. Всего лишь синяя полоса горизонта, призванная символизировать бескрайнее море, и чайки в виде грубых мазков белой краски. Но зато у картины имелась богато украшенная рама, которая радовала глаз приходящих, даже больше чем само произведение искусства.

Сегодня вечером в трактире было много посетителей, даже больше, чем обычно. И уставшая Джоанна беспрестанно моталась с кухни в гостиную, еле поспевая выполнять заказы.

Было уже очень поздно, но гости, по-видимому, не собирались расходиться. Основную их часть составляли матросы с прибывших утром кораблей. Неизвестно, сколько времени провели моряки в море, но по тому, как они веселились, можно было догадаться что, скорее всего, плавание их было затяжным. Поэтому они пили, ели, горланили песни и плясали под аккомпанемент скрипки, на которой играл молодой местный музыкант. Паренек настолько увлекался своей виртуозностью, что незаметно для себя начинал играть всё быстрее и быстрее. Музыка заставляла гостей плясать в такт, и пьяные матросы то и дело падали с хохотом на пол, попутно то проклиная, то, наоборот, хваля скрипача.

 Возле гостей вились распутные девки, они вешались морякам на шеи, а те охотно отвечали им взаимностью и угощали новых подруг выпивкой. То и дело слышался громкий вульгарный смех, сальные шуточки и вместе с этим — страшные байки.

На вертеле крутился почти готовый поросенок, его пряный аромат затмевал и перебивал все остальные запахи в этом помещении, где смешивались и пот, и табак, и много других различных запахов, порой еще более неприятных.

  Ближе к ночи зал, наконец, немного опустел. И только сейчас Джоанна обратила внимание на одного из гостей. Он сидел совсем один за столиком у камина и курил трубку. На нём был простой камзол черного цвета, поношенные ботфорты, а из-под широких манжет выглядывали грязные кружева. Мужчина сидел в шляпе, и она отбрасывала густую тень на его лицо, поэтому разглядеть этого человека не удавалось.

— Девочка, — вдруг позвал он, — принеси еще рому.

Джоанна, наполнив кружку, понесла ее заказчику. Но чем ближе она подходила к нему, тем медленнее становились ее шаги и тем сильнее билось ее сердце. Нерешительно приблизившись к загадочному гостю, она поставила кружку и хотела было уйти, но он внезапно схватил ее за руку.

— Постой, дуреха. Отца родного не признала, что ли? — сказал хриплым голосом мужчина и приподнял шляпу.

Увидев его лицо, Джоанна побледнела. Это всё было слишком внезапно и ее голова пошла кругом. Она не нашла, что ответить, вырвала свою руку и в панике выбежала из зала.

Сложно сказать, что творилось сейчас в душе Джоанны. Ее обуял страх и смятение, а к горлу подступил ком. Девушка так долго ждала встречи с отцом, но в мечтах всё выглядело совсем иначе. А теперь она была даже не уверена, что вообще хочет разговаривать с ним.

Отец тут же последовал за дочерью, но ему преградила путь хозяйка трактира:

— Билли, — серьезно и холодно назвала она его по имени. — Билли Райдер.

Женщина, которую когда-то любил этот человек, мало изменилась за прошедшие годы. Лишь легкая седина тронула ее виски, и прибавилось морщинок в уголках глаз. Но миссис Сандерс не потеряла своей прежней грации и осталась всё той же холодной леди, строгой и властолюбивой.

— Здравствуй, Бэтти, — тихо и смиренно поприветствовал он ее.

Хозяйка трактира не стала устраивать скандал у всех на глазах и, прежде чем зарядить ему пощечину, отвела сбежавшего любовника в скрытую от любопытных глаз комнату.

— Поверить не могу, что ты жив! Подонок! Мерзавец... — кричала в гневе Бэтти, и ругани ее не было конца.

Билли хмуро взирал, не встревая в ее монолог, и когда она закончила, наконец, спокойно заговорил:

— Меня долго не было, но я вернулся к тебе не с пустыми руками. Есть кое-какие деньги, которые нужно приберечь до моего возвращения.

Миссис Сандерс, подавив в груди огонь, силой воли усмирила свою злобу.

— Какие деньги, Билли?! Чем ты занимался всё это время?!

— Тебе не всё ли равно? — коротко ответил он.

— Послушай, — встревожилась она. — Мне не нужны проблемы. Мне не нужен ты и тем более твои деньги! Как ты вообще посмел прийти сюда и что-то от меня требовать? Тем более после того, как подкинул мне свою дочь? Она, между прочим, совсем не подарок!

— Я не мог взять ее с собой! — гневно вскрикнул он.

Бэтти умолкла, ее суровый взгляд, наполненный злостью, вдруг стал безразличным. Она не желала его видеть, даже более того — она предпочла бы жить в неведении и думать, что он мертв.

— Уходи, — тихо вымолвила Бэтти.

Билли бросил на нее последний взгляд и, надев шляпу, стремительно вышел, хлопнув дверью. Оказавшись на улице, капитан Райдер раздраженно чертыхнулся и сплюнул. Всё пошло не так, как он хотел, и теперь, огорченный этим, он пребывал в небольшой растерянности. 

 

— Отец!

Билли обернулся. Его дочь, встревоженная и растрепанная, подхватив подол юбки, бросилась к нему навстречу и, подбежав, обняла его.

На улице было темно, но оживленно. Тут, среди людей, ошивавшихся рядом с публичным домом, он заметил знакомое лицо, которому не сильно-то и обрадовался. Это был Генри Хартголд в обществе двух девиц. 

Генри Хартголд, узнав в этой девчонке свое утреннее мимолетное увлечение, нахмурился и затаил дыхание. 

Капитан Райдер нервно взглянул на Генри — ему, как человеку, который не до конца был со всеми честен, вообще не хотелось показывать свои слабые стороны. Но ничего поделать уже нельзя было.

— Вот это поворот, — сказал он себе под нос и потер шею. — Ты не говорил, что в Баттауне у тебя семья. Теперь всё ясно. — Он усмехнулся, чтобы его слова приобрели не такой угрожающий вид, и дружелюбно протянул ладонь Джоанне для того, чтобы поцеловать ее ручку. 

— Капитан Генри Хартолд к вашим услугам, — галантно представился он; это было не совсем уместно. Для самой Джоанны даже дико, ведь к такому обращению она не привыкла. — Я давно знаю вашего отца, милочка, но вот о вас ничего не знал до этого момента. Должен признать, я приятно удивлен и бесконечно рад этому знакомству.

Билли Райдер нервно сжал зубы, и глаза его забегали. Джоанна недоверчиво взглянула на своего обидчика, но руку всё же ему подала и тут же отвернулась, прижавшись к отцу.

— Нам надо побыть наедине, — сказал Билли своему компаньону, и тот, пожав плечами вежливо отступил.

Оставшись наедине с дочерью, капитан Райдер облегченно вздохнул, как и Генри Хартголд, который испытывал некоторое смущение от сложившейся ситуации.

 

Прогуливаясь по узким улочкам Баттауна вместе с дочерью, Билли долго молчал, не находя слов оправданий за свое долгое отсутствие, а Джоанна не решалась заговорить первой. За эту долгую разлуку она совсем отвыкла от отца, и он будто стал ей чужим, поэтому никаких претензий или вопросов девушка попросту не могла произнести вслух. Но, тем не менее, в душе ее кипело возмущение.

Билли нарушил неловкое молчание, и с сожалением заговорил об ошибках прошлого, но Джоанну это не могло утешить. Она долго молчала, а потом вдруг набрала воздуха в грудь и тут же выпалила всё, что накопила за эти годы, всю боль, которая не давала ей спокойно жить:

— Я так долго ждала тебя, черт возьми! — в гневе вскрикнула она, оттолкнув его. — Ты даже не писал нам! Я думала ты умер! Я отчаялась! Я перестала верить! Я пыталась забыть! А теперь… — Она с сожалением покачала головой и развела руками, — ты опять уходишь… Ты же уйдешь. И все повторится. — Джоанна расплакалась, глядя на него. — Но в этот раз я уже не буду тебя ждать…

Билли печально смотрел на свою дочь и не находил слов. Когда он видел ее в последний раз, она была совсем несмышленым ребенком, а сейчас на него смотрела молодая девушка с характером, с чувствами и живыми эмоциями. Такая горящая, такая требовательная и бескомпромиссная, что он едва ли мог оправдаться перед ней и хоть как-то утешить.

— К сожалению, это необходимо, Джоанна, — тихо вымолвил отец. — Но я обязательно вернусь к тебе.

— Когда? Еще через несколько лет?! — пылко возмутилась она.

— Нет, гораздо раньше. Дай мне пару месяцев, и, я обещаю, что увезу тебя отсюда, — Сунув руку во внутренний карман камзола, он вынул кошелек и отдал его дочери. — Вот, возьми пока, побалуй себя чем-нибудь.

Джоанна задумчиво взяла его подарок:

— Ого… — шмыгнув носом, удивилась она, — Отец, ты что, кого-то ограбил?! — воскликнула девушка, увидев золотые гинеи.

Билли усмехнулся и снисходительно похлопал свою дочь по плечу.

— Ну... не говори ерунды, милая.