8 Свободные от бога и морали

​

Этот день был, пожалуй, самым длинным в жизни Джоанны. Слишком уж много свалилось на ее хрупкие плечи за последнее время. Только благодаря мистеру Бэйкеру она отвлеклась от гнетущих ее раздумий и даже начала смеяться, но к вечеру, когда он ее покинул, Джоанна вновь погрузилась в свои размышления. И были они безрадостны и мрачны.

 Еще до того как пожелать мистеру Бэйкеру доброго сна, Джоанна заметила, что у него на столе было много разных ножей. Да так много, что возьми один такой ножик — Стив и не заметил бы его пропажи, поэтому девчонка незаметно «одолжила» один из них, спрятав его в кармане широкой юбки, и, преисполненная чувством гордости за свое преступление, отправилась прогуляться перед сном. Этот ножик, как ей казалось, был просто необходим хотя бы потому, что отцовский пистолет Джоанне не удалось вынести из своей каюты. А так хоть какое-то оружие будет греть ей руку, оберегая от беды.

Она долго и одиноко бродила вдоль берега, по мокрому серебристому песку, пока окончательно не стемнело. Все это время ее не покидали тягостные мысли о смерти отца. У нее уже не было никаких сомнений в том, что Ройс Джоус был причастен к его кончине. Ведь иначе квартирмейстер не явился бы в капитанскую каюту и не набросился на нее саму, претендуя на некое пропавшее золото. Он явно был замешан. Мысли эти не давали Джоанне покоя, а юное пылкое сердце требовало справедливости и возмездия сию же минуту.

В край измучив себя дурными мыслями, Джоанна добрела до конца лагеря и увидела обособленную ото всех небольшую палатку. Девушка давно присматривалась к ней, гадая, кто в ней может томиться, а сейчас у нее появилась возможность проверить, верны ли были ее домыслы. Приблизившись к палатке, она тихонько приподняла занавес и обнаружила там именно того, о ком сейчас думала.

Ройс Джоус выглядел неважно. Руки его были заведены за спину и связаны, сам он сидел на земле, опершись о столб и склонив голову. Когда он заметил движение, то устало поднял взгляд.

— А, это ты… — заговорил он.

Джоанна молчала, не зная, что сказать, но не отступила, а двинулась вперед и предстала перед врагом так, чтобы видеть его лицо и чтобы он видел ее.

— Ты убил моего отца, — с трудом вымолвила она. — И я не могу понять, почему капитан Хартголд защищает тебя.

— Так ты думаешь, что он защищает меня? — усмехнулся Ройс. — Впереди меня ждут страшные испытания и, возможно, мучительная смерть в голоде и одиночестве. Ты думаешь, что это милосердно с его стороны? Как сказать…

Его ответ разозлил Джоанну. Больше всего ей не понравилось, что он даже не попытался опровергнуть ее утверждение, а это говорило лишь об одном.

— Может, ты хочешь, чтобы я пожалела тебя?! — вспылила она.

Ройс усмехнулся:

— О, детка, твоя жалость — это как раз то, что мне сейчас нужно. Я бы не отказался поразвлечься с тобой. Ты не могла бы, кстати, посодействовать? А то у меня тут руки связаны. Давай смелее. — Он качнул головой, приглашая ее присесть рядом. — Ты же знаешь, что делать, верно?

Джоанна вспыхнула яростью и влепила ему крепкую пощечину, да так звонко, что заболела рука, но ее это не остановило — она быстро вынула нож из кармана и приставила острое лезвие к шее Джоуса.

— Ты со мной так не шути, — злобно прошипела она и надавила на его горло.

— А я и не шучу, — сдавленным голосом ответил он. — Я действительно в полном отчаянии…

— Я тебя не жалеть пришла.

Ройс напрягся и выпрямился — умирать так скоро он не рассчитывал и не собирался, поэтому тут же притих. Джоанна, яростно дыша, смотрела ему прямо в глаза, но не решалась сделать того, что задумала.

— Ты прав. Ты сдохнешь здесь в страшных муках. Так будет лучше всего.

Неожиданно снаружи послышались шаги. Девушка вздрогнула от испуга и сразу же опустила нож. Вскоре вход палатки распахнулся, и внутрь проник свет фонаря. Ослепленная, Джоанна не сразу смогла понять, кто явился сюда в этот час. Но как только он заговорил, ей сразу все стало ясно:

— Джоанна! Что ты здесь делаешь? — сказал Генри Хартголд с чувством сдержанного гнева.

Она испуганно отступила назад, пряча нож за спиной, но блеснувшее лезвие не ушло от зорких глаз капитана.

— Матерь божья, откуда у тебя нож? А ну дай его сюда. — Он быстро подошел и, отняв его, выпроводил Джоанну из палатки. — Чтобы тебя тут больше не было. Ты поняла?

Слова, так резко сказанные капитаном, показались Джоанне оскорбительными. То были слова властного человека, который не привык считаться с чужим мнением. Генри Хартголд будто отругал непослушного ребенка за какую-то шалость, в то время как этот ребенок, вероятно, готов был совершить циничное преступление.

Джоанна и сама сейчас не знала, на что могла пойти, дай ей еще немного времени. В ее голове будто занозой сидела мысль о жестокой несправедливости, которую надо было исправить, потому что никто и никогда не смеет оставаться безнаказанным.

Сейчас ее всю трясло от напряжения, она не могла находиться здесь и не хотела. Джоанна убежала прочь от всего этого и, найдя покой на пустом пляже, упала на колени и горько заплакала.

 

Девушка потеряла счет времени и не сразу заметила, что к ней подошел Генри Хартголд.

— Не надо тратить время на слезы, Джоанна. Это пустое, и твоему отцу это бы не понравилось.

— Вы, видимо, хорошо знали моего отца, — вытерев слезы, с упреком сказала она.

— Довольно-таки неплохо.

— А я его совсем не знала… и больше никогда не узнаю.

— Но ты хотя бы будешь его помнить, — ободряюще сказал капитан.

— О, напротив. Я бы хотела обо всем забыть, — всхлипнув, ответила Джоанна, обняв колени.

Генри взглянул на нее свысока. Она была так подавлена и одинока, что невольно в его груди что-то ёкнуло. И, быть может, это даже было его сердце, о существовании которого он давно забыл. 

Капитан неторопливо поставил фонарь на песок и присел рядом с Джоанной. Она вдруг поежилась, смутившись такой внезапной близости.

— Ох, милая, боюсь, ты никогда не забудешь ни его, ни тот день, который был для него последним. Время будет идти, а боль угасать, но ты не забудешь… Никогда.

Джоанна совсем поникла и склонила голову.

— Лучше бы я осталась дома… он обещал вернуться…

— С той же вероятностью он мог бы и не вернуться и тогда остался бы для тебя обманщиком. А сейчас ты хоть знаешь, что он тебя не предавал.

— Да, но зато я теперь знаю, что он был пиратом, вором и убийцей, — сгоряча выпалила она, но тут же смутилась, ибо слова ее были необдуманными.

— Проклятье. Разве это имеет значение? Ведь он любил тебя. Он заботился о тебе — только это и важно. А так… будь он хоть сам дьявол, какая разница, черт возьми? И потом, не ты ли сейчас собиралась грохнуть Ройса Джоуса?

По спине Джоанны пробежал холодок:

— О, нет! Я никогда бы посмела этого сделать! — встревожилась она и торопливо замотала головой.

— Не зарекайся, дорогуша. Ты еще мало видела, и сама не знаешь, на что способна. Пока ты в море, среди таких негодяев как мы, очень легко превратиться в самое настоящее животное. Видишь ли, люди в действительности только строят из себя добродетелей, а истинное наше лицо проявляется лишь тогда, когда мы по-настоящему свободны. Я свободен, Джоанна. От всего — от законов и предрассудков, от бога и от морали. И я чувствую себя хорошо.

Философия капитана Хартголда, по мнению Джоанны, была жестока и откровенно бесстыдна. Но при этом он не создавал впечатление конченого негодяя. Вероятно, он был человеком мыслящим, и потому можно было предположить, что у него имелось некое понятие о чести. Может, оно было странным или даже извращенным, но оно у него определенно имелось.

Девушка настороженно посмотрела в его сторону. Этот человек был уже не молод, но все равно довольно хорош собой, он был высок и крепок. Его сила особо выдавалась в широких плечах и жилистых руках, да и все его тело будто говорило о недюжинной силе, которая бурлила в нем. Его умудренный опытом взгляд был сложным, вдумчивым и горел какой-то особой жаждой жизни и даже яростью, которая пугала Джоанну.

— Уже поздно, — сказал капитан Хартголд и встал, протянув ей руку. 

Девушка поднялась вслед за ним.

Они шли в тишине, не проронив ни одного слова, а когда Генри подвел ее к своей палатке и пригласил внутрь, то она замялась на пороге и остановилась.

— Я… я буду спать здесь, с вами? — испуганно спросила Джоанна, выпучив глаза.

— А ты хочешь спать с кем-то другим? — иронично переспросил капитан Хартголд. — Ты можешь выбрать любого из этих парней. — Он небрежно указал в сторону, где уже отдыхали от тяжелого рабочего дня его люди. Некоторые из них так и не добрались до палатки, а повалились прямо на песке. Видимо, денек выдался у них действительно непростой.

Джоанна тут же решительно замотала головой:

— Нет, нет.

— Я и не сомневался. 

Он указал ей на один из матрасов, и Джоанна покорно заняла свое место. В палатке было немного мебели из капитанской каюты: пара стульев, стол, на котором небрежно валялись бумаги и какие-то книги. Вскоре фонарь был потушен, и Джоанна улеглась спать. 

 

Она еще долго ворочалась, тревога будто трясла её за плечи, но спустя некоторое время девушка все же заснула. В середине ночи ее разбудил лунный свет, который проник в палатку сквозь узкую щель входа. Грубая тяжелая парусина трепыхалась на ветру, и Джоанне казалось, что за ней кто-то стоит. Чуть позже она отчетливо увидела на пороге чьи-то сапоги, и вскоре в проеме мелькнула фигура.

— Кто здесь? — тихо спросила она, но ей никто не ответил. Джоанна торопливо поднялась и вышла из палатки. Оглядевшись по сторонам, она увидела вдали образ человека, показавшийся ей знакомым.

— Папа? — недоуменно спросила она, всматриваясь в уходящий к морю силуэт. И все же, как бы странно это ни звучало, но это был он, это был ее отец — в этом у нее не было уже никаких сомнений. — Папа! — закричала она ему вслед. — Папа, подожди!

Джоанна понеслась сломя голову за ним, но он внезапно шагнул навстречу волнам, и через некоторое время они скрыли его с головой. Когда она подбежала к самому краю берега, то было поздно, отец уже исчез из виду, а на волнах осталась лишь его треуголка.

Девушка стояла в воде по колено, море бурлило и казалось живым. Тут она вдруг почувствовала, что волны будто тянут ее к себе, поднимаясь выше и пытаясь сбить с ног. Она ринулась назад, но не успела — очередная волна с яростью обрушилась сверху.

 

Проснулась Джоанна в холодном поту рано утром, в палатке никого уже не было. Выйдя на улицу, она сощурилась от яркого солнца и осмотрела бухту. Погода была хорошая, а море спокойным, и ничего не предвещало беды, но на душе все равно было тревожно.

Уже издали девушка заметила, что на берегу вовсю трудилась команда «Попутного Ветра». Матросы шныряли туда и обратно, таскали бревна, натягивали тросы, работали молотками. Ими рьяно командовал капитан Хартголд, который и сам, не брезгуя, брался даже за самую грязную работу. Карла среди них Джоанна не увидела, поэтому решила присоединиться к Мистеру Бейкеру. Тот уже что-то начал стряпать под навесом на так называемом «камбузе».

Когда она приблизилась к коку, то заметила, что он расстроен и обеспокоен поисками чего-то ценного. Джоанна не преминула поинтересоваться, в чем дело, и тут же получила исчерпывающий ответ:

— Ебический меридиан! — взревел он, с грохотом повалив кастрюли со стола. — Ты, Свиристелка, случаем, не видела такой маленький ножик? А? — спросил он, внимательно взглянув на Джоанну и показав ей размер приблизительно того ножа, который она украла вчера вечером.

Джоанна смутилась и покраснела, потерев шею. Странно, что он вообще заметил эту пропажу.

— Нет, не видела, — опустив глаза, ответила она.

— Черт возьми! Похерил любимый нож! Небось, опять какая-то паскудина утащила! Руки повыдергивать к чертям!

Совесть Джоанны довольно-таки быстро пришла в себя и уже казалась невозмутимой. Девушка, почесав затылок, усилием воли вернула себе прежний цвет лица и, потянувшись, нелепо зевнула.

— Вам, может, помочь чем-нибудь? — поинтересовалась она, уводя разговор в другое русло в надежде на то, что кок не выведет ее на чистую воду.

Мистер Бейкер с подозрением взглянул на нее, но ничего не сказал, а лишь сунул ей в руки грязную сковороду и занялся своими делами, ворча себе что-то под нос.

 

Наступил небольшой послеобеденный отдых. Пираты лениво расползлись по палаткам от жгучего солнца. Даже неугомонный капитан, изрядно потрудившись, решил завалиться в гамак, прихватив с собой какую-то книжонку.

Джоанна села поодаль ото всех в тени раскидистого дерева. Оглядев лазурную бухту, она на миг залюбовалась красивыми видами дикой природы и кричащими чайками над морем, но, услышав треск веток, случайно заметила Карла, когда тот выходил из леса со связкой сухих дров. Он выглядел устало и измученно. 

— Прохлаждаешься, значит? — спросил он, подойдя к девушке.

— Чего? — возмутилась она. — Ты где пропадал все это время?

— В отличии от некоторых, я работал, — фыркнул юноша. — Капитан Хартголд велел мне собрать хворост для костра.

— Ах вот оно что. Мне казалось, ты не намеревался сотрудничать с пиратами, и уж тем более выполнять поручения капитана. Неужели его сладкие обещания вдохновили тебя на тяжелый труд? — язвительно произнесла Джоанна.

— На что это ты намекаешь?

— На то, что ты слишком быстро поменял мнение об этом человеке. Не забывай, о том, что он пират, и от него можно ожидать чего угодно.

— Я сам знаю, что мне делать, и не хочу слушать советы какой-то глупой девчонки, — грубо отрезал Карл, бросив дрова себе под ноги и угрожающе приблизился.

Джоанна вскочила на ноги и выпалила:

— Глупую девчонку в зеркале увидишь, капитанская подстилка!

— Кто бы говорил! Из нас двоих только ты ночевала с ним в одной палатке.

— Подозреваю, ты бы с радостью поменялся со мной местами.

— Ах ты дрянь! — вспылил он и толкнул ее так сильно, что повалил на горячий песок.

Джоанна быстро сориентировалась, и ответа ждать долго не пришлось. Она со всей силы ударила Карла в челюсть и коленом прошлась по промежности, но это была скорее случайность, нежели задумка. Карл еще больше разозлился и ответил ей кулаком в бровь.

— Какой же ты козел! — закричала Джоанна и разбила ему губу. — Если бы отец был жив, он задал бы тебе такую трепку!

Пока Джоанна с Карлом выясняли отношения, нелепо барахтаясь на земле и гневно бранясь, незаметно для них подтянулись зеваки, которые, впрочем, не торопились разнимать дерущихся, а смеялись и даже делали ставки.

Внезапно девушка почувствовала, что ее кто-то схватил за талию и резко поставил на ноги. Оглянувшись, она увидела перед собой великана Томаса Рэнни.

— Ишь ты бойкая какая! — усмехнулся здоровяк.

Джоанна ринулась было опять к Карлу, но квартирмейстер придержал ее за руку:

— Да угомонись уже! Хорош!

— А ну пустите меня! — возмутилась Джоанна, яростно притопнув ногой и шмыгнув разбитым носом.

Но вдруг толпа расступилась, и все затихли. Среди пиратов появился Генри Хартголд. Он, молча и не спеша, подошел к Джоанне и, взяв ее за подбородок, оценил ущерб, который был нанесен ей в драке. Покачав головой, капитан тяжело вздохнул и перевел взгляд на Карла. Тот приподнявшись на локтях, злобно смотрел на сестру.

Пираты будто затаились в ожидании, и Джоанна напряглась, ведь капитан Хартголд был подозрительно спокоен, и все это напоминало ей затишье перед бурей.

— Ты, Джоанна, с братом, видно, не ладишь совсем? — спросил он девушку, склонившись к ней, и заботливо коснулся ее макушки, пригладив  растрепанные светлые волосы.

— Да он мне не брат вовсе! — яростно вскрикнула она. — У меня нет ничего общего с этим подонком! У нас и отцы, и матери разные!

Брови капитана нахмурились, а его правое веко нервно задергалось.

— Ну раз он тебе не брат, то за каким хером мы с ним церемонимся?! — гневно возмутился Генри Хартголд и, внезапно достав пистолет из-за пояса, направил его в сторону Карла, который даже не успел подняться, а лишь раскрыл рот от ужаса.

Капитан резко взвел курок. В душе Джоанны похолодело, она замерла буквально на миг, но, опомнившись, рванулась с места:

— Нет! — вскрикнула она и ударила его по руке в тот момент, когда пистолет развергнулся громким выстрелом. Шум этот на время оглушил и ошарашил Джоанну.

— Ай! Капитан! — раздался в толпе пиратов жалобный вскрик, и кто-то упал на песок, схватившись за ногу.

Чумазая от пороха, с широко открытыми глазами, Джоанна попятилась.

Грозное лицо Генри Хартголда на миг наполнилось тревогой, он посмотрел на покалеченного им же бедолагу:

— Прости, друг, — растерянно сказал он, разведя руками.

— Да все в порядке… все в порядке! — плача, стонал паренек, зажимая свежую рану.

— Проклятье! — внезапно вскрикнул капитан и обратил свирепый взор на Джоанну. — Ты только посмотри, что ты натворила!